В № 39 от 4 октября 2017 года «Родной город» уже рассказывал историю 30-летней волгоградки Виктории Ситниковой (имена, фамилии, возраст и иные данные героев публикации изменены. – Прим. авт.), которая хотела увеличить грудь, а в итоге вместо красивого бюста получила две огромные гематомы. Да еще и попала на немалые деньги… Изменилось ли что-то за год судов и экспертиз? Об этом Виктория рассказала «Родному городу».
Операция или смерть?
У Виктории не самая легкая судьба – мама болеет раком, девушка без мужа воспитывает дочь, страдающую аутизмом, помогает только любящий гражданский супруг. Виктория заботится о родных и остается оптимистом, только вот собственная проблема фактически разделила ее жизнь на «до» и «после».
– Первую операцию по увеличению груди я сделала, когда мне было 18 лет, – рассказывает Виктория. – Вторую уже после родов, в 24 года. Ну, понимаете, уже все‑таки вес набрала немного, хотелось и грудь чуть побольше сделать, четвертого размера.
В 2016 году у Виктории снова появилось желание сделать пластическую операцию.
– Ну не то чтобы прямо вот желание, – делится девушка, – просто увидела рекламу о хорошей частной клинике, об известном в нашем городе хирурге Николае Воробьеве. Отзывы о нем были такие, как будто он волшебник, а видите, как все вышло…
Виктория не собиралась целенаправленно ехать в это медицинское учреждение, просто шла мимо и решила зайти.
– Я прошла обследование, мне Воробьев так обрисовал ситуацию, что если я в ближайшее время не вставлю новые импланты, то дело может окончиться летальным исходом. Якобы там произошло смещение на четыре сантиметра и случился разрыв внутренних тканей, – рассказывает Виктория.
Волгоградка испугалась такой нерадужной перспективы и согласилась на операцию.
– Я сразу по кредитной карте заплатила 125 тысяч рублей, и такую же сумму они разрешили мне заплатить в рассрочку. Но что они натворили… Я просила поставить импланты объемом 600 миллилитров, а мне поставили все 800. К тому же как потом выяснилось, во время операции меня фотографировала медсестра, хотя я своего согласия не давала, меня даже никто не спрашивал. А ведь на фотосъемку должен был заключаться отдельный договор, должна была быть скидка. Анестезиолог вообще уснул в ходе процесса, а какая там антисанитария творилась – скальпели они клали прямо на меня, чуть пониже живота, – делится девушка. – Все это я узнала благодаря фотографиям, которые зачем‑то мне эта самая медсестра прислала на телефон. Да и сама операция шла больше четырех часов, никогда такого не было… Утверждать не берусь, но не факт, что сам Воробьев был в нормальном состоянии, у него по лицу лицу видно, что он злоупотребляет алкоголем…
По словам Виктории, она не давала согласия на фотосъемку операции, однако снимки были сделаны и отправлены ей на телефон.
На следующий день после операции Виктория изнемогала от нестерпимой боли.
– За мной ухаживала даже не медсестра, а подруга, которая в прямом смысле слова жила в клинике. Медсестра только колола мне три раза в день обезболивающие, как выяснилось потом, это был наркотический препарат… Я вся разбитая от него была, началась аллергия, слава Богу, что привыкания не произошло, – продолжает наша собеседница.
Через три дня после операции Викторию выписали из клиники.
– Грудь болела невыносимо, на швах появились свищи, под одной грудью возникла складка. Они мне еще и кожу марганцем сожгли после операции. В другой больнице мне потом сказали, что груди разные, асимметричные, это было видно невооруженным взглядом.
Осложнения после операции, по словам Виктории, начались сразу же. Долгое время волгоградку не ставили в известность о серьезности последствий, а потом и вовсе начали игнорировать.
Стало еще хуже
Виктория все эти месяцы исправно выплачивала деньги за операцию в рассрочку, но когда сил уже просто не было от нескончаемых мук, она снова пришла в клинику и сказала, что нужно что‑то делать.
С меня взяли еще около 35 тысяч за различные анализы. Но в итоге вышло все еще только хуже, чем было. Под левой грудью образовалась огромная гематома, а они мне даже не сказали про это. Проводили ежедневные перевязки и молчали, делали вид, что все нормально. Я узнала об этом, только когда обратилась в другую больницу, просто подошло время снимать швы. Нагноение сильное пошло, в той клинике, видимо, дренаж неправильно поставили…
После этого в клинике ни с Викторией, ни с ее гражданским супругом вообще никто не разговаривал, а заведующая просто скрывалась, как и сам Николай Воробьев.
– У меня вскоре и под второй грудью растеклась гематома, я поехала в клинику в Саратов, там сказали, что нужно вынимать импланты и вставлять новые, иначе ничего не получится. Я уже их заказала, сейчас жду решения суда, – поясняет Ситникова.
По словам девушки, в клинике после второй операции ее стали откровенно игнорировать, она подала иск.
– Я была только на одном заседании, – объясняет Виктория. – Мой адвокат потом рассказывала, что они превратили суд в балаган какой‑то. Воробьев отвечал складно только на вопросы юриста клиники, заранее же продумали ответы. А именно по медицинской составляющей он ничего толкового сказать так и не смог. Он перекинул всю вину на меня, мол, якобы не соблюдала его рекомендации и даже не ходила на перевязки! Их адвокат ведет себя вызывающе, а прокуроры приходят разные чуть ли не каждое заседание… Последняя девушка вообще была не в курсе всей истории, сидела, уткнувшись в телефон…
Виктория очень надеется добиться справедливости.
– Поймите, я не могу теперь вести привычный образ жизни, ходить в спортзал, купаться, загорать. Чтобы все исправить, нужны немалые деньги, у меня их нет, поэтому я в иске помимо суммы за операцию подала и на моральный ущерб, тоже около 300 тысяч. Но они, по‑моему, и не скрывают, что у них в суде все схвачено, и мне рассчитывать не на что, – плачет волгоградка.
Комментарий по теме
Подали апелляцию
Инна Веселова, адвокат:
– Суд первой инстанции не удовлетворил иск моей доверительницы, сейчас мы подали апелляцию в областной суд. Экспертизы, которые послужили свидетельством непричастности сотрудников клиники к таким последствиям, были проведены, по нашему мнению, с большими нарушениями – один эксперт не имеет ни единого года практики по профилю пластическая хирургия, второй – судмедэксперт, он не обладает достаточной квалификацией, чтобы делать какие-то аргументирующие выводы. Кроме того, если клиника согласилась на проведение повторной операции бесплатно, значит, она априори признает свою вину в допущенных ошибках. Еще мою доверительницу заставили еще до операции подписать документ, что она не имеет претензий к действиям врачей. Это также незаконно, но суд первой инстанции не счел наши доводы аргументированными.
Андрей Шитов. Фото автора и из личного архива героини публикации
