Но Евгений Юрьевич трепетно относился к обоим братьям. О своем творческом пути и знакомстве со знаменитостями волгоградский фантаст рассказал на встрече с читателями.
В четыре года стал поэтом
Евгений Лукин родился в семье театральных актеров, поэтому любовь к искусству ему передалась по наследству. А вот когда он начал творить сам, сказать точно писатель не может.
– Согласно семейной легенде в четыре года я сочинил свое первое двустишие. Надеюсь, что сочинил, а не украл у кого-то, больно уж оно хорошее. Мне до сих пор нравится, – с улыбкой рассказывает Евгений Юрьевич. – Звучало произведение следующим образом: «Ты сидишь, а я стою. Хорошо в родном краю!» Кажется, тогда я был поталантливее, чем сейчас.
А вообще не помню, когда и по какой причине я начал писать. Была мысль, что это случилось со мной после излеченного в пять лет отита, но ведь первое двустишие появилось годом раньше. А четверостишия как будто пишу всю жизнь. В общем, в таких ситуациях лучше Чехова не скажешь: когда рождается младенец, его надо вымыть, а затем хорошенько высечь со словами: «Не пиши! Не пиши! Не будь писателем!» Прекрасный совет, на мой взгляд.
«Не я фантастику пишу, а вы фантастику творите»
Лукин считается, как бы это парадоксально ни звучало, одним из самых реалистичных писателей-фантастов. В его произведениях гораздо больше обыденного, нежели сверхъестественного. Рассказы у Евгения Юрьевича возникают из действительности.
– А что может быть фантастичнее нашей с вами жизни? Достоевский явно не шутил, когда утверждал, что нет ничего фантастичнее обыденности и что истина в России имеет характер вполне фантастический. Так называемые писатели-реалисты меня, честно говоря, забавляют. Они убеждены, что излагают в книгах правду жизни. Разве это возможно? Ни в коем случае нельзя ставить знак равенства между тем, что происходит в жизни, и тем, что передается человеческим языком. Мир реальный и мир словесный – это совершенно разные вещи. Чтобы реалисты не обижались, замечу кое-что интересное и в творчестве фантастов: это люди, которые могут сглазить все что угодно. Что бы они ни написали, в реальности все будет наоборот.
Иногда идеи подают близкие
Некоторые произведения Евгения Лукина, как стихотворные, так и прозаические, зародились благодаря его друзьям.
– В свое время мой хороший друг, фантаст Михаил Шалаев, был главным редактором газеты «Комсомолец Туркменистана». Разумеется, такую должность мог занимать только член партии, он принимал участие в съездах. И вот по возвращении с одного из них в Ашхабад он был укушен восточно-европейской овчаркой. Я, разумеется, не мог обойти вниманием этот «трагический» случай и поэтому сочинил шутливое стихотворение, которое люблю исполнять под гитару. Так мы раньше поступали со всем, что не разрешали публиковать, – запевали под три аккорда. Еще кто-то мне рассказал о том, как побывал на сеансе у экстрасенса, – по этому случаю у меня родилась сатирическая миниатюра. Повторюсь: я фантаст, но все беру из жизни.
Немного о Стругацких
Евгений Лукин признается, что его любимыми писателями всегда были братья Стругацкие. И, когда еще молодому волгоградцу в 1982 году удалось познакомиться со старшим из них, Аркадием, Лукин испытывал сильнейшее волнение.
– Я был приглашен на I Всесоюзный семинар молодых фантастов. Сидел как-то в столовой с приятелем Аланом Кубатиевым. Он мне говорит: «Ну-ка, оглянись, только медленно». Смотрю – идет Аркадий Стругацкий. Жутко заволновался. Позже неоднократно сталкивался с ним на лестничной площадке, как-то даже осмелился спросить у него закурить – чувствовал себя в этот момент жутким наглецом. А еще через некоторое время он сам подсел ко мне за стол. Я, конечно, просто обалдел – по-другому не скажешь. Говорит: «Прочитал вашу «Солдатскую сказку» – очень понравилась». Я к тому моменту уже знал, что Стругацкий-старший всех хвалит, а младший – критикует, но все равно было очень приятно. Когда он уходил, я ему говорю: «Аркадий Натанович, давно хотел сказать… Спасибо вам!» Он мне на это ответил: «А вот этого не надо. Мы своим учителям тоже спасибо говорили, а они взяли да померли».
С Борисом Натановичем я познакомился позже, спустя несколько лет. Оба брата были совершенно удивительными, уникальными, но при этом очень разными людьми. Аркадий – немного щеголеватый, можно сказать, бесшабашный, а Борис – очень строгий, жесткий. Я трижды становился лауреатом его премии «Бронзовая улитка» и все равно выслушивал критику Стругацкого-младшего. Про мой роман «Катали мы ваше солнце» он отозвался следующим образом: «Да это же словесная вышивка! Филологический труд, а не художественное произведение». Но вместе с тем Борис был очень простым человеком. Звоню ему как-то, говорю: «Борис Натанович, это Лукин из Волгограда». Он спрашивает: «Женя, что ли? А какого черта так официально – «Лукин из Волгограда»? Так и скажи – это Женя Лукин!»
Нет искусства – нет жизни
Евгений Юрьевич считает, что искусство – это цветок, который, на первый взгляд, не приносит практической пользы, но при этом обладает огромной силой.
– С одной стороны, думаешь, что оно, искусство, существует просто так, кто-то даже может задаться вопросом, нужно ли оно вообще? Но заметьте одну интересную вещь: сколько в истории было великих, очень сильных в военном и экономическом плане стран, от которых сейчас ровным счетом ничего не осталось? А причина проста: там не было искусства. Не дай Бог, оно может вымереть и в наше время. Ведь сейчас все искусство, и литература в частности, претерпевает серьезный спад. Но пока мы держимся на плаву, и надо стараться развивать эти направления, чтобы не кануть в Лету вслед за другими.
Досье «Родного Города»:
Евгений Юрьевич Лукин, писатель-фантаст, поэт, бард.
Родился 5 марта 1950 года.
Награды: «АБС-премия» в номинации «За лучшее художественное произведение» (роман «Зона справедливости», 1999), премия «Аэлита» (2002), лауреат премии «Царицынская муза – 2009», медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени за заслуги в развитии отечественной культуры и искусства, многолетнюю плодотворную деятельность (2011).
Адиль Зодоров. Фото Сергея Григоренко и из личного архива Евгения Лукина.
