Актриса не боится кочевать из одного театра в другой, но опасается произносить слово «черт», верит в экстрасенсов и отказывается играть всякую нечисть.
Вера Сотникова давно работает в столице, но никогда не забывает свою малую родину, где по‑прежнему живут ее родные.
– Я горжусь тем, что родилась в Сталинграде. Мне кажется, здесь рождаются люди, пропитанные памятью, болью, страданием и ужасом войны. Мы чувствуем абсолютно по‑другому. Недавно мама рассказала эпизод, о котором никогда не говорила. Во время войны она жила в доме на овраге за железнодорожным вокзалом, где позже родилась и я. Когда началась бомбардировка Сталинграда, в первую очередь начали бомбить вагоны, а в них был сахар, – Вера глубоко вздыхает, пытаясь справиться с подступившими слезами. – Вагоны бомбили, а сахар разлетался во все стороны. Девчонки позвали маму собирать его. Они подбежали к вагонам с котомками, а сахар горит и плавится. Они в одну сторону – там льется расплавленный сахар, в другую – и там раскаленные ручьи. Мы многое знаем о войне, но именно такие мелкие эпизоды убивают.
– Смотрите ли вы современные фильмы о войне?
– Меня потряс фильм «Мы из будущего». Кондовые мальчишки вдруг, попав в ситуацию войны, встраиваются в армию своих дедов и совершают свой подвиг. Я в первый раз рыдала от чувства патриотизма. Нам нужны фильмы о войне, чтобы дети росли добрыми, мудрыми и талантливыми.
– В каких проектах вы сейчас заняты?
– Я сейчас не работаю в театре, и делаю это сознательно. Поняла, что не люблю, когда мной руководят, распределяют роли без твоего согласия. У меня никогда не было страха кочевать из одного театра в другой. Так я сыграла главные роли лучших спектаклей мира. А если ты сидишь в одном репертуарном театре, то есть риск доиграться до зайчиков. В настоящее время у меня есть замечательный проект «Битва экстрасенсов» и спектакль «Пять вечеров» Александра Володина. Мне очень нравится эта роль, в ней есть что играть. Сюжет таков: молодая женщина проводила на войну любимого человека и всю жизнь его ждала. Через несколько лет после окончания войны он стучится к ней. Открывается дверь и заходит мой партнер Евгений Сидихин. А у меня ком в горле и слезы в глазах все три часа.
Мой любимый педагог Михаил Буткевич говорил: «Вы должны так играть на сцене любовь, чтобы зритель, уходя из зала, думал: «Ааа, у них на самом деле что‑то есть!» Я очень впечатлительная и по‑настоящему отношусь к своей работе, к ролям, поэтому на сцене так люблю Евгения Сидихина, что могу умереть или упасть в обморок.
Зрителям нужно чувствовать, что у меня есть сердце, что оно живое, что оно стучит, ломая ребра, и разрывается от любви или от боли. Нельзя изобразить слезы, не страдая всерьез, не проживая эту жизнь на сцене. Зрителей не обманешь, они чувствуют малейшую фальшь. Им хочется сопереживать по‑настоящему. Потому что русская душа – она очень богатая, мне кажется, что ее даже можно взвесить на весах. Она требует пищи, работы, переживания, стрессов. Как сказал мой педагог Олег Ефремов: «Люди страдают, чтобы совершенствовалась душа». Когда я на сцене, а вы в зрительном зале вместе проходим круговорот наших страданий, переживаний, это и есть искусство.
– Как вы относитесь к отрицательным ролям, сценам смерти в кино?
– Знаете, в самом начале карьеры, в 1983–1984 годах, мне предлагали сыграть ведьму, которая бегает по сцене, кричит и ругается. Как только вы произнесли слово «черт» (Вера говорит это слово шепотом и быстро крестится), он тут же рядышком с вами. Вот тот, кто не боится, пусть играет. А я не буду. Есть большое количество замечательных ролей о любви и счастье, вот их и буду играть.
– Верите ли вы в экстрасенсов?
– Да. У Булгакова в романе «Мастер и Маргарита» Иисус говорит: «Каждому будет дано по его вере». Не будете верить – не будете видеть. Экстрасенс – это тот, кто получил атавизм от прошлой цивилизации, которая существовала до Всемирного потопа и была более развита, чем наша. Обычные люди видят только в трехмерном измерении. А экстрасенс видит жизнь в 11 измерениях.
Я расскажу вам один случай. У моей подруги Дины серьезно заболел сын. На фоне гепатита начали разрушаться суставы. От страха и безысходности он начал сходить с ума и выпивать. Дина попросила свести меня с экстрасенсом. Я не сразу поддалась ее уговорам. Потом Дина позвонила и сказала, что заплатила 220 тыс. рублей! Все экстрасенсы берут деньги, никто, как Ванга, за сахарок не отвечает. Но 220 тысяч! Я очень редко ругаюсь матом, один раз в два месяца, но тут не сдержалась. А Дина объяснила: «Экстрасенс мне рассказала, что видит кладбище, в гробу лежит мой деверь. Рядом я, мой муж и жена умершего – и назвала ее имя». Не Галя, не Даша, а сложное татарское имя! Тут Дина поверила экстрасенсу и готова была отдать все, что она ни попросит, за здоровье своего ребенка.
Был очень сложный период, когда молодой человек кричал, орал, вел себя как бесноватый. Позвонили экстрасенсу, она сказала: «Успокойся, я его рубашку стираю».
Через полгода Дина позвонила и сказала, что у сына все хорошо, ему заменили сустав в Израиле, и теперь они с женой уехали в Америку, у них родился ребенок. Не знаю, кто ему помог – экстрасенс или врачи.
– Какой ваш секрет красоты?
– Просто мои родители очень сильно любили друг друга, – смеется Вера. – Знаете, моей маме 87 лет, она пишет стихи. На свой день рождения в 85 лет она дважды поменяла платье. Я заряд молодости получаю от работы, которая не дает сидеть на одном месте. А еще желание каких‑то новых подвигов, ролей, любви. Всем женщинам после 50 лет я хочу сказать – не останавливайтесь! В зеркале мы выглядим так-сяк, а душа не имеет возраста. Это надо почувствовать, хвост трубой, и вперед – жить, работать и любить! Я не знаю, что ждет нас после смерти. Но у нас сейчас есть эта жизнь, и мы должны беречь каждый ее миг.
Вероника Скворцова. Фото из открытых источников Интернета
